Любутин К.Н. Человек в философском измерении: от Фейербаха к Фромму // Философская библиотечка учителя. Вып. 5. Псков: Изд-во Псковского обл. инст-та усовершенств. учителей, 1994.Любутин К.Н. Человек в философском измерении: от Фейербаха к Фро

Историческое движение самопознания человека в его доступном аналитическому разуму бытии - от мифа, ритуала, религии через искусство, философию, науку к осознанному поведению в мире "осуществленного натурализма человека и осуществленного гуманизма природы" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42, с.118) - приобретает в наше время статус особой науки, имя которой - гуманология. Философская антропология - важнейшая, можно сказать принципиальная, сторона гуманологии. Академик АЕН РФ К.Любутин - один из пионеров отечественной ветви современной философской антропологии и на сегодняшний день, пожалуй, наиболее авторитетный ее представитель. Его небольшая книга, выпущенна несколько неожиданным издателем для аудитории, в философских вопросах не слишком искушенной, может послужить хорошим введением в эту дисциплину для любого заинтересованного читателя.

При нынешнем идеологическом разброде и всеразрушающем скептицизме представляется весьма существенным достоинством работы К.Любутина ее научная добросовестность, конструктивность и независимость от политической конъюнктуры. Предметом спокойного и уважительного обсуждения в книге явилось философское наследние авторов, которые в советской идеологической традиции считались антиподами и антагонистами марксизма, - от А.Шопенгауэра и Ф.Ницше до Э.Кассирера и М.Бубера. Но при этом К.Любутин не прельстился легкой (и столь широко используемой нынче более юркими авторами) возможностью утвердиться в новой конъюнктуре, обратив свой критический пафос теперь уже против К.Маркса. Его отношение к "развенчанному" классику определяетс не сменой политической погоды, а пониманием реальной ценности его идей: "В сущности, все учение К.Маркса, взятое в философском аспекте, и есть философия человеческой жизни, философская антропология..."

Первая глава посвящена, как и обещано заглавием всей книги, Людвигу Фейербаху. Выдающийся немецкий мыслитель, двигаясь от теологии к разработке оригинального философского учения, ключевым понятием которого является человек, стал, по сути дела, как показывает К.Любутин, основоположником современной философской антропологии. Это обстоятельство и определяет, по мнению автора книги, истинное и вполне самостоятельное место Фейербаха в истории философской мысли - тогда как в советской литературе он безосновательно приписывался к немецкой классической философии. Впрочем, не вполне безосновательно: ориентировались на название (и по сути, только название!) известной работы Энгельса "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии". Раз "конец" - значит великая традиция на нем как бы угасала, в этом духе его и трактовали. Правда, он зато включался в обойму "предшественников" - честь, конечно, большая, но роль все-таки, согласитесь, сугубо второстепенная. А наши "идейные братья" - чешские марксисты - пошли еще дальше: вообще исключили Фейербаха из своей "Истории философии в кратком изложении" (1971; есть русский перевод). Выявление глубокого гуманистического смысла философии Фейербаха, чрезвычайно, оказывается, актуального сегодня, - несомненно, свежая грань работы К.Любутина.

Доступность, живость изложения, умение заинтересовать сегодняшнего читателя актуальным поворотом мысли философа давно ушедших дней характерны и для последующих разделов книги, где речь идет уже о других мыслителях. Показать "инакомыслящего" философа не "критически', а в мире его собственных понятий и представлений, раскрыть суть его собственной аргументации и притягательность его собственной правды - это вообще больша новость для философской литературы, прошедшей школу догматического марксизма (а кому из нас удалось ее миновать?).

Однако с Г.Риккертом или, скажем, А.Геленом было, как нам кажется, все-таки попроще, хоть тут российскому историку философии приходилось идти почти по нетронутой целине. Иное дело - Маркс, восприятие которого подвержено мощным деформирующим влияниям с той и с этой стороны, ибо на его фигуре скрестились сегодн (да и прежде так было) далеко не академические интересы. А между тем история и актуальная проблематика философской антропологии без учета идей, привнесенных в нее Марксом, была бы до искажения неполной. И мы вправе констатировать: главный итог любутинского исследования - новый уровень понимания места и роли Маркса в истории мировой философской мысли, новая трактовка интеллектуальной связи, которая объединяет в едином многомерном потоке познающего мир сознания мыслителей подчас очень разного толка. И оказывается, что при таком взгляде Маркс уже не укладывается в ставший шаблонным образ идеологического идола вчерашнего дня, вместе со вчерашним же днем отброшенного в небытие. В действительности он и по сей день остаетс этапной фигурой: многие вопросы, поставленные им, дали пищу уму мыслителей, идеями которых в течение последующих десятилетий жил (и продолжает жить) западный мир. Завершив грандиозный виток спирали, западна философская мысль снова все более ясно ощущает необходимость осмысления - с учетом трудного опыта двадцатого века - тех первооснов человеческого бытия, которые трактовал Маркс в "Экономическо-философских рукописях" и ряде других сочинений, недостаточно внимательно прочитанных или "не замеченных" официальными толкователями "единственно верного учения". И это значит, что, возможно, за горизонтом нас ожидает второе пришествие - теперь уж подлинного - Маркса.

Кстати, об официальных толкователях. Одному из них в книге К.Любутина уделено особое внимание. Спору нет, у бывшего главного идеолога КПСС, а ныне "социального демократа" академика А.Н.Яковлева были немалые заслуги в деле философского просвещения советского народа: работая в ЦК КПСС, он благословил замысел и затем курировал издание книжной серии "Из истории отечественной философской мысли" - добросовестное и полезное издание! Но вот что касается понимания А.Н.Яковлевым сущности философии Маркса - тут оценка К.Н.Любутина резко негативна, и трудно было бы с ней не согласиться: "Создается впечатление, что А.Яковлев принадлежит именно к тем теоретикам и политикам (с большой амбицией), которые "привыкли довольствоваться минимальными знаниями текстов Маркса" (слова Э.Фромма. - В.Г., А.М.). Видать, по причине большой занятости руки не дошли у Александра Николаевича до того, чтоб разобраться, что Маркс создавал (и создал) fьr ewig, что, напротив, производилось им в суете и в какой-то мере ради суеты земной, а что из "непобедимого учения" и вовсе корифею ни сном ни духом не принадлежит, а приписано ему толкователями. Только тем и можно объяснить тот парадокс, что бывший главный наставник по "марксизму-ленинизму" не заметил в теории Маркса "свободы выбора" для человека и, стало быть, места для личности. Впрочем, не обязательно вступать в теоретический спор, достаточно оценить хотя бы такой факт, подмеченный К.Любутиным: еще осенью 1988 года А.Яковлев, будучи фактически вторым лицом в "марксистской" партии, говорил Александру Ципко (по свидетельству последнего), что, дескать, "марксизм был с самого начала утопичен и ошибочен"; но более года спустя, в декабре 1989 года, он подписывает предисловие к очередному тому своих сочинений, rпронизанных, в сущности, религиозно-культовским почтением к идеям К.Маркса, В.Ленина и тогдашнего "первого человека" в партии". "Подобные художества не поощряются даже в обыденных отношениях", - констатирует К.Любутин.

Насчет того, что руки не дошли, времени не хватило на изучение Маркса - об этом можно говорить, конечно, только в шутку. Причина "непонимания" философии Маркса главным идеологом "марксистской" партии, конечно, в ином - в том, что авторитетное в мире учение использовалось исключительно как средство манипулирования сознанием масс. Эту ситуацию убедительно разъяснил в одной из своих статей итальянский марксист Антонио Грамши (которого как раз за независимость взглядов наша официальная пропаганда не очень привечала). Вот что он писал: "Масса служит попросту "маневренной силой", и ее "занимают" моральными наставлениями, сентиментальными внушениями, мессианскими мифами о наступлении легендарной эпохи, во время которой сами собой будут разрешены все бедствия, устранены все противоречия современности"...

Философы, не принужденные собственными ли амбициями или внешними обстоятельствами играть в политические игры, вели и ведут с Марксом плодотворный диалог. Даже те из них, кто не разделяет его взглядов, нередко находят пути к решению актуальных проблем в спорах с ним. К.Любутин приводит убедительные свидетельства того, как глубоко понимают и доподлинно знают Маркса представители разных направлений философской мысли Запада, как они ценят его вклад в сокровищницу мировой философии. Пожалуй, впервые в учебном пособии (каковым является книга К.Любутина) дается изложение "аутентичного" марксизма, который еще недавно проходил лишь по разряду ревизионизма с вытекающими из того последствиями.

Справедливости ради надо сказать, что подлинного Маркса пытались понять не только западные ученые. Интересные и верные трактовки некоторых граней его философского наследия (хотя и с неизбежными идеологическими предосторожностями) можно найти в работах М.Н.Грецкого, С.Платонова, С.Чернышева, Г.Батищева. Чаще всего подлинный марксизм наиболее пытливые из советских авторов, можно сказать, контрабандой протаскивали под видов критики его католических, праксеологических и иных интерпретаторов (да чего уж там - для маскировки, видимо, смело писали: фальсификаторов). Помнится, один из нас, авторов этих строк, впервые заинтересовался аутентичным марксизмом как раз в результате чтения умной критики Т.Ойзерманом одного из таких "фальсификаторов" - Кальвеза. Очень уж прав, показалось, этот всамделишный иезуит...

Кстати, если уж последовательно проводить курс на высвобождение философского знани из-под наслоений, порожденных политической конъюнктурой, то следует и на Ф.Энгельса посмотреть как на оригинального (не в меньшей степени, чем Фейербах) мыслителя, а не только как на выразителя взглядов Маркса, тем более что последний бывал достаточно осторожен по отношению к отдельным взглядам и идеям своего друга и соратника. Ведь именно Энгельс писал в "Анти-Дюринге" (этот пассаж впервые не был купирован из русского издания в 5 томе девятитомника 1986 года): "Бытие мира вообще есть открытый вопрос, где прекращается наше поле зрения". Искушеный читатель без труда обнаружит здесь перекличку с Кантом и теми неокантианцами, против которых столь решительно выступил Ленин. Между тем "наше поле зрения" действительно "прекращается", даже где-то очень близко, совсем рядом, а за горизонтом видимого - непредставимо сложный мир непознанного, не перестающего, однако, из-за своей непознаннности быть "неорганическим телом человека" (выражение из научного жаргона прошлого века, употреблявшееся и Марксом) и, следовательно, радикально влиять на всю человеческую жизнедеятельность.

Между человеком и его "неорганическим телом" лежит отчуждение, принимающее конкретные социально-исторические формы мифов, фетишей, объектов. Марксов "осуществленный гуманизм" - это не что иное, как преодоление отчуждения. И оно возможно - на пути самопознания и самоорганизации людей для совместного созидательного творчества. С подобной идеей приходили и приходят вновь практически все великие умы человечества - и Сократ, и Платон, и Конфуций, и Моисей, и Мухаммед, и Христос, и Будда... Но даже из перечисленных пророков мало кто закончил свой земной путь естественным образом - не по силам пока что человечеству задача объединения на разумной и высоконравственной основе. Но отвергнутая, растоптанная идея снова и снова возрождается, принима новые конкретно-исторические формы; одно из последних ее имен - коммунизм. Бессмысленно боротьс с тем, что неотвратимо, недальновидно временную (хотя и сокрушительную) неудачу выдавать за приговор истории, который обжалованию не подлежит. Понимание этой истины могло бы послужить философской основой движения общества к гражданскому миру и социальной стабильности. Могло бы... Если б только люди, увлеченные политическими междоусобицами, пожелали задуматься. Было бы наивно надеяться, что небольшая книга историка философии сможет подвигнуть их на это и сколько-нибудь заметно повлиять на ситуацию. Думаем, такой цели трезвомыслящий автор перед собой даже и не ставил. Но все-таки объективно книга К.Любутина этой цели служит. Валентин Гринько, Алевтина Морева Кострома

Поиск на WWW страницах: